Звезда вечерняя
Источник фото: www.mikkolagerstedt.com
Предисловие
Многодневное письмо. "Звезда вечерняя..."
Здравствуй, Рена!
Как видишь, письмо я писал тебе долго, где-то с месяц, но делал это с удовольствием. С удовольствием оттого, что я никогда не вспомнил бы столько подробностей: - ни слов, ни конкретных сценок, как очень милых, так и не очень. В любом случае я смог лучше узнать и понять себя, так мне кажется (хоть и не намного).
Ниже – само письмо-рассказ, а также некоторые картинки и фото сборника. Стихи, помещенные в сборник, я посылаю отдельно (стихов не много, не боись : )
Е-ф
P.S. В настоящее время фамилия у "Звезды вечерней" – Окулова, в девичестве же – ЛУЧникова. Отсюда в стишках ты можешь увидеть такие слова как: ЛУЧистая, ЛУЧезарная и т.п. А Ее морщинки вокруг глаз я почти сразу прозвал лучами-стрелами.
Эпиграф
Когда-нибудь наступит тот день, когда сам Бог скажет тебе: - "Фиг с тобой, ненормальная, пусть будет по-твоему!" (Звезда вечерняя)
Звезда вечерняя
Теплоход плавно отчалил от пристани, и мысли спокойно потекли по реке воспоминаний…
Часть первая. ПЕРМЬ.
Сегодня (14 июля) утром в Перми я сел на теплоход и плыву на нем до Ярославля. Денек побуду там у сестры и на следующий день покачу в Москву.
В Пермь же я попал 5 июля тоже на теплоходе, который перехватил в Волгограде, приехав туда на поезде из Москвы.
Итак, 5 июля я прибыл в Пермь, а 6 июля, напоминаю, у моей "Звезды Вечерней" – юбилей. (В дальнейшем, кратко – и довольно благозвучно – "Звезду Вечернюю" я буду называть "Эля" – уменьшительное от ЭлА = ЛА). Помнится, ты одобрила мой план поздравить ее с борта теплохода, который уходил в этот день до Нижнего Новгорода, в точно такой же рейс, во время которого мы и познакомились 3 года назад.
Я так и поступил, как было запланировано. Взошел 6 июля на борт теплохода где-то часов в 10 часов утра и позвонил по телефону.
– Здравствуйте, Эля!
– Приветики! – как обычно ответила Она.
– Можете меня поздравить.
– Да? С чем?
– У моей любимой женщины сегодня юбилей.
– Да, какие-то там семнадцать лет, – голос у Нее был игривый.
– Ну, теперь вас можно разменять на две по двадцать, только вот… почему-то не хочется, – поддержал я ее игривое настроение.
– Вы где? – спросила Она.
– Как, вы до сих пор не знаете, где может быть известный вам любящий вас мужчина в такой день? (Это был выпад в Ее сторону, в ответ на Ее "нападение" в Ярославле, где Она бросила мне в лицо: – Ты три года любишь женщину и до сих пор не знаешь, чего она хочет!) На теплоходе, конечно, тем более, что он уходит, по странному стечению обстоятельств, в точно такой же рейс, что и три года назад. И вы не поверите: именно сегодня очень хочется увидеть ваше личико. Это возможно?
В ответ услышал, что в связи с жестким графиком пожелание мое исполнить затруднительно. "Однако, не отказала!" – пронеслось у меня в голове. Тогда я предложил быстренько подъехать к Ней на работу, чтобы передать из рук в руки небольшие подарки и сказать несколько слов непосредственно. Это предложение было принято.
Когда Она спустилась встретить меня на улице, я с откровенным восторгом произнес заготовленную заранее фразу: – Глядя на вас, боишься даже моргнуть из-за опасения, что за этот краткий миг вы можете исчезнуть "как мимолетное видение, как гений чистой красоты". Она и вправду была необыкновенно хороша. – И что верно, то верно: за вас не жалко отдать и три по двадцать, – продолжил я начатую по телефону тему.
Она же, совершенно неожиданно, не давая мне и слова более сказать, предложила пройти с ней в здание, где она работала. Мы поднялись на 2й этаж и вошли в кабинет с табличкой "Профком".
На сдвоенном столе, стоящим почти посередине комнаты, быстро появилась бутылка шампанского из холодильника, лимон, шоколадные конфеты, фрукты.
Я вручил ей маленький букетик из кустовой розы и небольшой пакетик, в котором был тщательно и многослойно упакован стихотворный сборничек под названием "Любить нельзя забыть" (где запятая?). Эта была напечатанная в типографии книжечка небольшого формата с Ее фотографией на обложке. Снимок был сделан во время нашей поездки в Петербург в конце июля прошлого года. Подготовить макет "минибука" на компьютере мне помог сын моего друга.
Цветы Она поставила в вазу, а пакетик с подарком положила на свой письменный стол. Я налил шампанское.
– С вас тост, – сказала Она, взяв в руку бокал.
– За суть Вашу, Любовь! – проникновенно и неторопливо, глядя в Ее глаза, произнес я.
(Этот краткий тост "образовался" у меня, вскоре после моего приезда из Киева в Москву, когда готовил свой печатный подарок для Нее.)
Тост пришелся по душе, и мы с легкостью выпили. Она в одно касание меня поцеловала. Я озвучил и свой "большой подарок": свободный полет на воздушном шаре (тепловом аэростате) в расположенном поблизости городе Кунгуре (там есть знаменитая ледяная пещера, может быть, слышала). Полет был запланирован на 10 июля, на следующий день после окончания праздника воздухоплавателей "Небесная ярмарка". Во время праздника, когда проходили соревнования пилотов аэростатов, полет совершить не представлялось возможным.
Далее стало твориться нечто невообразимое. Один за другим в кабинет стали заходить разные люди, что-то спрашивать Ее и подписывать. Затем появилась стремительная, слегка нервная и громкая дама невысокого роста, которая буквально ворвалась в помещение и, мельком окинув меня взглядом, произнесла:
– Какой красивый мужчина! Кто такой? Откуда? – скороговоркой произнесла она и с видом хозяйки уселась за накрытый стол, положив на него обе руки.
Ее любопытство в краткой вежливой форме было удовлетворено. Эля, зная, видимо, ее предпочтения, стала предлагать ей башкирской водки, та сначала отнекивалась, но все же выпила пару рюмок, поддавшись на уговоры.
– А вы хорошо смотритесь, – сказала она, глядя на нас с противоположного края стола. Мы как раз стояли рядом друг с другом.
– Это, да! На теплоходе многие так говорили, – подтвердила Эля.
Через некоторое время мне этой дамой был учинен настоящий допрос, на манер свахи, как она сама выразилась. От такого напора я несколько растерялся. Первым делом она спросила про мой возраст. Я назвал. – Многовато, – сказала она. – Проблема, – подтвердил я. Мои односложные и рассеянные ответы на вопросы типа: "где, с кем, когда и сколько" ее мало удовлетворили. Это было отчетливо видно. Впрочем, не удовлетворили они и меня.
Незадолго до начала расспросов в кабинет вошла Ее подруга, с которой мы случайно коротко виделись в год знакомства с Элей. Она очень удивилась, увидев меня, и искренне произнесла:
– Вот уж кого я не ожидала здесь увидеть, так это вас.
В ее голосе определенно звучала теплота, был теплым и взгляд, за что я мысленно поблагодарил ее.
– Вы знаете, что находитесь в компании трех Любовей? – неожиданно сменила тему "сваха". – Так что можете загадывать любое желание.
– С некоторых пор я всегда, когда доводится подходящий случай, загадываю одно и то же желание.
– Как это?
– Ну, например, совсем недавно, когда мы на теплоходе проходили Жигулевские Ворота (самое узкое место Волги в районе Жигулей), и где тоже традиционно бросают монетки и загадывают желания, так вот и там я загадал то же самое неизменное желание.
– Какое же?
– Снова попасть в Париж.
Ее брови удивлено взмахнули вверх.
– И конечно, с Элей? – полу-утвердительно спросила "сваха", взглянув не Нее.
– Конечно, – мягко, но уверенно подтвердил я.
В общем, если говорить коротко (в дальнейшем это было озвучено Элей вслух) – "экзамен у свахи" я не выдержал. Да я и сам это прекрасно понимал, уже в момент этого "испытания".
Минут через 45 наше "заседание в профкоме" закончилось, и все вышли из кабинета. Эля проводила меня до выхода и перед расставанием спросила:
– Что собираетесь сегодня делать?
– Купаться в шампанском, – ответил я. – Что еще я могу делать? – ответил я чуть обреченно.
Мы условились связаться по телефону, чтобы конкретно договориться о поездке в Кунгур, и я ушел.
Вечером того же дня она дважды звонила мне на мобильный, я был настолько удивлен, что оба раза не ответил: я боялся каких либо (любых!) неожиданностей.
Часть вторая. КУНГУР.
Запланированный свободный полет на тепловом аэростате должен был состояться в воскресенье, и накануне в субботу с утра мы встретились на автовокзале, уселись в небольшой автобус типа ПАЗик и отправились в Кунгур. Ехать предстояло чуть более 80 км, время в пути – два часа с небольшим.
Через полчаса мы выехали из города, и еще через полчаса я окончательно понял, что худшей дороги я не встречал. Моя Эля на удивление стойко, по крайней мере, внешне, переносила тяготы такого пути. Я откровенно чувствовал неловкость от такой ситуации, и честно ей признался, что ничего подобного не мог и ожидать.
Наконец, мы прибыли на автовокзал Кунгура, откуда на такси добрались до гостиницы "Сталагмит", где уже был заказан самый лучший номер.
Этот самый лучший номер (единственный), хоть и двухкомнатный, на самом деле – самый худший номер из трехзвездочной гостиницы на западе (сказано с преувеличением, но в смысле качества отделки абсолютно верно). Однако это нас, слава Богу, нисколько не обескуражило. Видимо сам факт того, что номер – лучший, тоже сыграл свою роль.
Мы сходу выпили по бокальчику шампанского и отправились в город за… земляникой, так как Эля еще в пути пожелала непременно поесть земляники, для которой этот год выдался очень урожайным.
Мы снова вызвали такси, и когда проезжали местный ЗАГС Она спросила:
– Может быть, поедем через ЗАГС?
– А вы взяли свой паспорт?
– Да, он у меня со мной.
– А я свой оставил в гостинице.
Это была правда.
– Ну что ж, значит, вы упустили свой шанс.
– Значит, это был не мой шанс, – парировал я.
Доехав до центра, мы без труда нашли небольшой рыночек и купили литровую банку ягод, а также заодно прошлись по многочисленным лавкам с разнообразными товарами от местных народных умельцев.
Возле вязаных из льна шапочек мы остановились. Эля померила некоторые из них, и все до единой Ей были к лицу. Наконец, Она сделала свой выбор, который целиком одобрил и я.
– Красивая у вас женщина, – искренне сказала продавщица на прощание.
– Какой мне сделали комплимент, а? – сказал я, когда мы уже снова не спеша гуляли по городу.
Мы прошли на то место на набережной реки Сылва, где поздним вечером должно было развернуться праздничное шоу в честь завершения праздника (международного, между прочим!) под названием Небесная Ярмарка.
Надо сказать, что город Кунгур произвел на меня очень сильное впечатление своим непривлекательным, мягко говоря, видом. Мне даже пришло в голову сравнение с Пикником на обочине.
Мы опять вернулись в гостиницу, где пили шампанское и ели землянику со взбитыми сливками, смотрели телевизор. Она любила смотреть канал, где часто показывали старые русские фильмы.
Часов в 9 вечера мы снова отправились в город, и зашли перекусить в небольшое кафе, в котором "правили", видимо, азербайджанцы. Там, за легким ужином, Эля выразила восхищение моим литературным подарком
– Спасибо за стихи. Это ни с чем несравнимо. Ни с чем, – убежденным тоном произнесла Она. – Я читала выборочно стихи во время празднования юбилея, и они всем очень понравились.
– Я очень рад, что тебе понравилось и спасибо, что сказала мне об этом.
– Глядя на фотографию на обложке все говорили: Ну, конечно, фотошоп! – продолжила Она.
– Никакого фотошопа там не было и в помине, – заверил я несколько возмущенным тоном. – Я вам это точно говорю, как автор!
– Да, я знаю, потому что я отлично помню эту фотографию.
И я сразу вспомнил то место в Петродворце, где на скамейке в полукруглой перголе среди высоких зарослей кустарника была сделана эта "вальяжная" фотография.
Мы помолчали. Некоторое время спустя спрашиваю:
– Мне кажется, что у тебя должен был бы возникнуть вопрос: а почему я так много и часто молчу.
Действительно, все это время я был непривычно, можно сказать, до неприличия, немногословен.
– Конечно, я мог бы прикрыться фразой Жванецкого "Когда мы молчим, нас не за что не любить", но на самом деле все иначе: когда я с Тобой, я не испытываю ничего кроме огромной переполняющей душу нежности, которая и мешает мне говорить. Я боюсь своими словами нарушить эту нежную идиллию, да и разве можно выразить нежность словами, когда один взгляд, не говоря уже о прикосновении, объяснит гораздо больше.
Я удостоился продолжительного внимательного вдумчивого взгляда.
Мне почему-то вспомнилась сценка в профкоме, и я сказал:
– А знаешь, я сразу полюбил твоих подруг, и мне остается только понять – кого больше. Три "Л" можно расшифровать как Ласка, Лакомство, Любовь – кто есть кто?
– Вообще-то подруга моя это одна из них, с кем мы случайно три года назад виделись возле Речного вокзала, а вторая ("сваха") – это моя начальница, и это ей вы не могли дать ни одного вразумительного ответа.
От этого напоминания на душе сделалось пакостно. Я молча переживал свой конфуз. Над столом повисло облачко напряженности.
Она остановила проходившего мимо официанта и попросила мартини со льдом. Я заказал порцию водки. Когда выпивку принесли, мы выпили: Она за меня, я за Нее.
Было около 11 вечера, когда мы подошли к тому месту на набережной реки, откуда была видна устроенная на противоположном берегу сцена для выступлений официальных лиц и приглашенных артистов. На улице наружное освещение не включали – было светло, и народу так много, что даже приблизиться к первым рядам стоящих зрителей было невозможно. Вся набережная была густо усеяна людьми, и ходить по ней можно было только путем "просачивания" сквозь толпу. Мы медленно прошлись вдоль туда-сюда и нашли, наконец-то, одно местечко, откуда можно было хоть что-то увидеть. Правда, хорошему обзору мешали деревья, но все же…
Выступали разные группы, в том числе и из Москвы, по водной глади реки виртуозно катались на гидроциклах. Произносились короткие речи, время от времени ведущий просил всех одновременно делать фото, чтобы украсить вспышками все зрительское пространство. Однако главное зрелище – парад парящих над местом торжества целой плеяды аэростатов – должно было разворачиваться в небе уже в темное время, когда отчетливо видно, как пламя газовых горелок подсвечивает весь объем шара. Выглядит это очень эффектно. (Подобное я видел в Суздале в 2006 г. и знаю, насколько это впечатляюще).
А пока над нами пролетали дельтапланы, парапланы, некоторые из них кружились над нами и спускались почти к самой поверхности воды. Но воздушных шаров мы так и не дождались: скорее всего, погода помешала, которая действительно было пасмурная, с заметным ветерком. Благо хоть не было дождя.
Когда уже стало очевидно, что конец мероприятия близок, мы решили поспешить и заранее выбраться из этого не в меру многолюдного места. Хотелось уже поскорее поймать такси и уехать из этого незнакомого места. На удивление нам быстро повезло, и вскоре мы были в гостинице.
На следующий день обнаружилось, что идет дождь, и по ощущениям зарядил он надолго. Наш полет оказался под угрозой срыва. Мы решили подождать до 12 час и там решить, уезжать или нет.
Свободное время мы провели возле обилия сувенирных палаток, что пристроились возле "Ледяной пещеры", до которой от гостиницы была пара сотен метров. Купили несколько недорогих украшений из камня для Нее и Ее дочери, а также банку меда и пакетик малосольных огурчиков, кои с хрустом слопали сразу, когда вернулись в номер.
Мне так никто и не позвонил, как это было обговорено заранее, отчего мы решили, что полету не бывать, и стали собираться к отъезду.
На этот раз я заказал такси, и нам даже предложили выбор между "девяткой" и минивэном. Я выбрал последний. На нем мы и доехали до Перми, с пробками и теми же самыми ухабами.
У Ее дома мы простились, хотя я думал, что зайду к Ней, чтобы увидеть Ее дочь, но Она сказала, что они торопятся куда-то по просьбе дочери. На той же машине я доехал до места своего пристанища.
Часть третья. ПЕРМЬ.
На следующий день с утра я получаю следующее смс:
Доброе утро, удачного дня, волшебного вечера : )
От такого (неожиданного) сообщения у меня все сразу затрепетало внутри: еще бы, с кем еще, как не с Ней, у меня может быть волшебный вечер. И я ответил следующее:
Все, что говорит Любимая, – сказочно волшебно, и, как в настоящих сказках, всегда сбывается. Почти как у меня: я вас сказочно люблю, но наяву. Не оставляйте мою память. Нежно целую твои волшебные уста.
Она молчала. Часа через два написал еще одно смс:
В котором часу и на какой сказочной башне сегодня пробьют волшебные часы для Золушки? Для самой любимой Золушки.
Снова ни слова в ответ. Я был в смятении. Сейчас уже не помню, звонил ли я Ей или нет, но около 9 вечера я нарисовался у Ее дома. Звонил в домофон – нет ответа. Снова звонил по телефону и… дозвонился. Спросил про смс, и… напросился в гости. Сначала по Ее просьбе в стоящем прямо возле дома магазинчике купил фруктов (черешню, виноград, персики) и поднялся к Ней в квартиру.
Она выглядела усталой, выходит, действительно пришла недавно. Она помыла фрукты, поставила их на стол. Мы стали их не спеша поедать, и вести незначительную вступительную беседу.
У меня же уже несколько дней подряд крутилась неотвязная мысль: как бы мне подвести разговор к наиболее интересовавшей меня теме, а именно о будущем. О нашем будущем. Думая об этом, я испытывал некоторое волнение, но не более того. В моей голове все варианты были уже неоднократно прокручены, все сценарии разыграны, все исходы пережиты, так что опасаться каких-либо неожиданностей не приходилось.
Спустя короткое время я говорю:
– У меня есть два вопроса, которые, в сущности, представляют собой один вопрос.
Она взглянула на меня так, словно ожидала этого и слегка, понимающе, улыбнулась.
– Ну, конечно, вы, как всегда, в своей манере, – молвила она.
– Да, может, как всегда. А вопросы мои простые: – Вы видите наше совместное будущее? И вы верите в это?
– Мы пытались обсуждать это в Ярославле, с тех пор ничего не изменилось, – ответила она. – Да и вообще, почему, с какой стати я должна была бы об этом думать?
"Она в своем репертуаре", – мысленно подумал я. "Ну, уж нет, на этот раз Ей не удастся "вынесете мои мозги".
– Разве вы свободны? – сухо продолжила Она, имея в виду банальный штамп в паспорте.
– Формально нет, но фактически, в отличие от вас, кстати, – с нажимом сказал я, – свободен.
Ее изумленный взгляд говорил, что Она мне не верит.
– Да, у меня есть штамп в паспорте, но я могу жить там, где захочу, уехать туда, куда захочу. А вы, с чистым паспортом, привязаны накрепко к этой квартире и кредиту за нее, соответственно к работе, а также к своей дочери, к своей маме, которых вы не оставите ни при каких обстоятельствах. Что, нормально и совершенно понятно.
– И, тем не менее, я свободна, потому я не хочу этого! – снова упрямо повторила Она.
– Еще я хотел бы сказать следующее. Это хоть и не объясняет, но может как-то прояснить суть моего положения. Моя супруга – очень хороший человек, и я никогда не скажу о ней ничего плохого. В настоящее время она живет в квартире – в хорошей квартире, – которую ей придется покинуть в случае нашего развода. И переехать в гораздо менее комфортабельное жилье. Поэтому без крайней необходимости, так сказать, заранее разводиться, – это значит поставить ее в худшие условия, что просто несправедливо по отношению к ней, тем более в свете моего туманного будущего. Она дала согласие на развод (сама его предложила) и заверила, что в любой момент приедет в Россию, чтобы исполнить все формальности.
– Я никогда не буду любовницей женатого мужчины! – в Ее голосе зазвучали гневные нотки.
"Да? А не женатого?" – этот саркастический вопрос сам по себе пронесся в моем мозгу.
На кухне, где мы сидели, воцарилась гнетущая тишина.
Некоторое время мы так и молчали. Она была пасмурно серьезна, я же, как мне кажется, переживал, но более умеренно. Я взглянул на часы – четверть одиннадцатого. Достал мобильный телефон и спрашиваю:
– Нормально, если я вызову такси на 22:45?
Получив положительный ответ, заказал такси на указанное время и начал думать, как бы сгладить окончание этого вечера. Но не получилось: уже минут через пять позвонил диспетчер и сказал, что машина подана и можно выходить.
– Может ну его – это такси, посидим до назначенного срока?
– Я вообще-то устала, – отвечает Она.
Ни слова не говоря, встаю, выхожу в прихожую, одеваю ботинки. Она провожает меня, выходим на площадку, там еще одна дверь, она идет впереди, открывает мне вторую дверь, оборачивается… – и я вижу на ее лице улыбку, только что специально нарисованную для меня улыбку. Она приближает свое лицо, целует меня и говорит "Пока". "Пока" также с улыбкой сказал я.
В такси ехал спокойным: ничего неожиданного не случилось, наоборот, все что произошло, было вполне предсказуемо. Просто хотелось весь этот путь проделать не мысленно в голове, а наяву.
***
Итак, у нас нет совместного будущего – это было ясно уже давно, фактов-признаков этого было предостаточно. На что-то еще надеялся? Может быть, но не очень. Эта Женщина легко могла заставить трепетать мое сердце, которое с необыкновенной легкостью заводилось от одной мысли о Ней, от воспоминаний о Ее голосе, непостижимой нежности, о Ее словах – сказанных и написанных.
"Любовь живет три года" – так называется небольшая книга, написанная Фредериком Бегбедером. О ней я узнал с полгода назад, прочитал. Сама книга не сильно понравилась, больше понравилось ее название. Ведь 8 августа этого года нашему знакомству (Любви) как раз исполнилось три года. (Дата 8 августа на самом деле условная, ибо мы познакомились на пару недель раньше. Эту дату я принял потому, что она знаменательна своим написанием – 08.08.08). Так вот, размышляя на эту тему, я решил, что, следуя своему же принципу, наше трехлетие следует отнести на 11.11.11.
А пока… А пока в планах подарить Ей букет цветов в свой (мой) день рождения (в сентябре). И посмотреть, что из этого получится.
Так что, дорогая Рена, письмо остается недописанным, а точнее история под названием "Звезда вечерняя" пока не закончена.
Е-ф
июль 2011 г.